Литература и будущая война
Алексей Мелия
Литература и будущая война
По видимому в 1941 значительная часть населения СССР, но далеко не большинство, действительно ожидала легкой победы в будущей войне. В 60е годы на фоне <<разоблачения культа личности>> ответственность за обманутые наивные ожидания была возложена на советскую пропаганду, более того стала насаждаться идея, что советское руководство готовилось к войне именно исходя из подобных представлений. И если первое отчасти верно, то второе не имеет ничего общего с действительным военным планированием. Но и воспоминания о предвоенной пропаганде, на которых и строились подобные представления были достаточно искаженными. Так часть вины за неудачи Красной Армии в 1941 году была возложена на фантастическую повесть Н. Шпанова <<Первый удар, Повесть о будущей войне>>. Причем базировалось это прежде всего на извращенном представлении о содержании повести Н.Шпанова. Образцами такого представления могут являться отрывки из книг популярных в советское время писателей В.С. Пикуля и Кира Булычева. Пикуль и Булычев пытаются пересказать содержание книги Шпанова и дают ей характеристику вредительского произведения подрывающего обороноспособность СССР (именно так можно перевести написанное Пикулем и Булычевом на язык 30х годов).
Нетрудно заметить, что Пикуль и Булычев не читали книги Шпанова, по крайней мере, не заглядывали в нее непосредственно перед тем как писать о ней. Так Пикуль пишет о бомбардировке заводов в Эссене и о том, что <<Не прошло и считанных дней, как Германия - по воле автора - повержена в прах>>, но у Шанова речь идет о бомбардировке Нюрнберга и описываться только первый день войны, в ходе которого потерпели поражение лишь германские <<армии вторжения>>. Булычев же, скорее всего вообще не читал Шпанова, так как в таком случае ему было бы весьма трудно забыть о том, что в книге идет речь о нападении на СССР колации Германии-Польши. Но именно слабое знакомство Пикуля и Булычева с <<Первым ударом>> и позволяют судить по их высказываниях именно о массовых представления как о книге Н.Шпанова, так и о советской предвоенной пропаганде в целом. Основные мотивы подобных представление можно сформулировать следующим образом:
- Война будит <<легкой>>, практически без потерь: <<Без потерь, без убитых и раненых мы громим агрессора, закидываем его бомбами и шапками>>.
- Рабочий класс страны агрессора встанет на сторону СССР и произведет революцию: <<капиталистический народ восстанет и скинет иго капитализма>>.
- Война будит недолгой и победа будит одержана в течении нескольких дней-недель: <<Не прошло и считанных дней, как Германия - по воле автора - повержена в прах.>>
Как же эти представление согласуются с советской пропагандой и в частности с тем, что написал Шпанов? Попробую разобрать эти положения по пунктам:
- Что касается потерь в будущей войне, то Шпанов рисует вполне обычную работу летчиков бомбардировочной авиации второй мировой войны: <<Капитан Косых увидел, как соседний СБД подфлагмана, потеряв управление, стал делать странные фигуры и исчез в направлении темной земли. Пока Косых старался отметить направление, в каком исчезает подфлагман, в поле его зрения попали еще несколько падающих СБД. Там и сям, сквозь сумрак, окутавший землю, сверкали внизу крошечные светлячки взрывов - рвались бомбы сбитых СБД. Но вдруг яркий сноп пламени ослепил Косых. Столбом рванувшегося воздуха флагманский СБД подбросило и столкнуло с курса. Косых не сразу понял, что произошло: не успев выйти из атаки, германский истребитель врезался в один из соседних самолетов. От удара взорвались бензиновые баки истребителя. Пожар в свою очередь вызвал взрыв бомб на СБД. Через секунду капитан Косых увидел, что еще один германский истребитель воткнулся в спину другому СБД. Косых заметил, как пылающей ракетой вылетел со своего места пилот истребителя вместе с сидением, к которому был пристегнут. Удар столкнувшихся самолетов был настолько силен, что Косых даже не уловил момента, когда СБД разломился. Он видел только, как падает фюзеляж с центропланом вместе с воткнувшимся в его верхнюю башню истребителем.>> Вполне нормальный уровень ужасов воздушной войны, такой же как в написанном после войны <<Бомбардировщике>> Дейтона или фильме <<Мемфисская крассавица>>, в котром Б-17 также разламывается в воздухе после удара немецкого истребителя. А описание огненного тарана вражеского аэродрома, читается как описание будущего подвига десятков советских летчиков в годы войны, об одном из таких таранов после войны был снят фильм <<Хроника пикирующего бомбардировщика>>, в котором экипаж советского бомбардировщика таранит ряды истребителей на немецком аэродроме. Вот как описывает такой таран Шпанов: <<Сафар потянул на себя штурвал. Машина задрала нос. В мозгу вихрем понеслись образы: Косых, Олеся, Гроза, “Сухие, у тебя мозги, майор Гроза”, - мельком подумал Сафар и, прежде чем задравшаяся машина успела скользнуть, всем своим огромным телом он навалился на штурвал, отжимая его от себя. Самолет повалился на нос. Струя ветра с воем ударила под разбитый козырек колпака, сорвала с Сафара очки и шлем. Сафар с силою дал правую ногу, направляя самолет в зияющую щель аэродромных ворот. Дробя и ломая стальное плетение ферм, самолет врезался в гущу готовившихся к вылету истребителей.>>
- Тема восстания рабочего класса зарубежных стран после начала войны отражена в книге Шпанова кране осторожно. Речь там все-таки идет не о восстании рабочего класса, а о восстании заключенных в концентрационном лагере, после того, как в результате бомбардировки была нарушена система охраны лагеря: <<Кто-то в передних рядах сделал открытие: в проволочных изгородях нет тока. Толпа напирала, точно хотела прикосновением своего огромного многоликого тела убедиться в этом чуде. В проволочной сетке нет тока! Ряды напирали с радостными криками. Они давили на передних с такой силой, что сетка была мгновенно прорвана. Толпа, как опара, вывалилась за границу лагеря. От каменной будки у ворот застрочил пулемет. Второй. Но тотчас смолкли. Толпа заключенных разнесла ворота и будки охраны. Остатки чернорубашечников были смяты, раздавлены в клочья. Рабочие были свободны. Вода еще журчала на улицах Нюрнберга, пламя бушевало в кварталах военных заводов, когда подпольные организации Народного фронта взяли на себя руководство восстанием. В бараках лагерей сколачивались отряды восстания.>> Что касается восстания германского пролетариата, то Шпанов ограничивается лишь вопросами <<Какова обстановка в Германии? Готов ли германский пролетариат поддержать нюрнбержцев?>>, не давая на них никаких ответов. В этом отношении Шпанов куда осторожней, например, немецкого автора Гельдерса, у которого после нескольких воздушных рейдов в Англии и Франции власть оказывается в руках революционных правительств. (Гельдерс. Воздушная война 1936 года (разрушение Парижа). М., 1934)
- Что же касается вопроса о продолжительности будущей большей войны, то он у Н. Шпанова никак не решается. В <<Первом ударе>> Советские войска лишь отражают удар <<армий вторжения>> и переходят в наступление, поступают сведения о возможном выступлении Франции. Книга завершается словами: <<За дверью пробили часы. Они отсчитали пять звонких ударов. 5 часов 19 августа. Первые двенадцать часов большой войны.>> Сколько часов, дней, недель, лет продлится эта большая война читателю так и остается неизвестным. Впрочем уже в 1940 году выйдет еще одна повесть о будущей войне, также отпечатанная огромными тиражами, будит эта повесть начинаться со слов: <<Вот уже три месяца, как командир бронедивизиона полковник Александров не был дома. Вероятно, он был на фронте>>, в конце же повести читатель, наконец, и сможет получить ответ на вопрос <<сколько же продлится будущая война?>> из уст уходящего на фронт командира:
<<К Георгию подошла Ольга.
- Ну, до свиданья! - сказала она. - И, может быть, надолго?
Он покачал головой и пожал ей руку:
- Не знаю... Как судьба>>.
no subject
Н